Форум » Поэзия » Речь, обращенная к читателю » Ответить
Речь, обращенная к читателю
Ган: - Что, как зовут? Зовут - как всех. И без надежды на успех Катись себе колбаской, Гуляй по Малой Спасской! На имени - Скажу вам так,- Не заработаешь пятак. Ни приза, ни медали Мне до сих пор не дали. Похоже, Что, чертям назло, Мне с именем Не повезло. Все быть могло иначе, Да не пришла удача. Меня могла б, конечно, мать Получше именем назвать, Ну, именем артиста Или Ференца Листа, Оноре де Бальзака, Эжена Растиньяка. Да вытащил не тот билет, В том никаких сомнений нет. Поэтому забыло О нас с тобой Светило. Что тебе в имени моем? Давай-ка посидим вдвоем Часок за чашкой чая Да книжку почитаем. Возьмем-ка с полки Старый том И молча посидим вдвоем. Быть может, не во мне беда? Читайте книги, господа!
Ответов - 12
Ган: Мне достался счастливый билет Воду пить из гончарной посуды. Этой повести - тысячи лет. Не забыть бы, мы родом откуда. Домотканые видел холсты, Лен в них мягче гагачьего пуха. Про несбывшиеся мечты Мне гуторила байки старуха: "В пасмы всю крашенину смотав, Рассчитавшись с тяжелой работой, Зачинал этот труд в ледостав Почитай, почти весь околоток. Ткань в заветные трубки сложив, Веселели в деревне невесты. Жаль, недолго мой ряженый жил, Сгинул он на чужбине без вести..." Как финифть и зернистая скань - Мастерства удивляют вершины. Мне досталась истлевшая ткань Шириною чуть больше аршина, Даже впав в поэтический бред, Уважаю уток и основу. Обжигает таинственный свет Пестрядинного русского слова.
Ган: Все звуки В природе столь естественно молчанье, Лишь тихий гомон узкого ручья, Пса во дворе довольное урчанье, Да стрекот у дороги сорочья. А люди - это музыка и пенье, И это суетня и беготня, Смех, слезы, бесконечное движенье - Все звуки наступающего дня. А это шум стучащего состава, А это в небе реактивный след, Автомобиль, ко мне летящий справа, И молоток, когда стучит сосед. Я поступлю сейчас не очень мудро. Отброшу одеяло на кровать. Настало утро. крикну: - Люди! Люди, с добрым утром! Ну, хватит спать! Пора уже вставать!
Ган: Бывает много встреч случайных, Их при желаньи не прочтешь, Страница, две - но где же тайна? Все полуправда - полуложь. На переплете - позолота, Спокойный ритм безликих строк, И все - дремота и зевота, Не тлеет в сердце уголек. На той лохмотья и вериги, Она захватана до дыр, Пугают глубиной интриги, Следы от слез и рыбий жир. Их лишь две-три в библиотеке, Они в укромном уголке, Но лишь на миг прикроешь веки, И с нею снова по реке. И рад тому, что вместе дышишь, И тает медленно душа, И вам не надо прочной крыши - Вполне хватает шалаша...
Ган: Erwarte nicht von Dichtern, frage lieber nicht, mein Kind, schau ruhig unter deinem Kissen, dort findest du das stille Wort an sich. Tatiana Kempfle, 2010 Когда душа останется без тела И превратится в непонятный дым, Которому нет в космосе предела, К каким моя душа пойдет святым? Чем на меня останется похожа? Она сольется с вечной темнотой. Ей тяжело остаться вдруг без кожи И вместо счастья стать моей бедой. Что нужно ей для скучной жизни вечной? Из библии печальные слова? В них слова нет о вас, В них скорби нет сердечной, Которою сейчас душа моя жива...
Ган: Мальчишка -инвалид Автобус отправлялся с остановки И рядом, нерешительный на вид, Со мною незнакомый, сел неловко Годов тринадцати мальчишка-инвалид. Взгляд у него бессмысленно рассеян, Ручонка левая болезненно дрожит. Сидит, на всех без устали глазеет... - Что он сказал? - Автобус дребезжит! Он на колено опустил мне руку, Когда машину по дороге повело, И я безмерную почуял муку, Как кипятком мне сердце обожгло. А он взглянул и молча улыбнулся, И просветлел парнишки беглый взгляд. А я от боли непонятной содрогнулся, Согнулся, будто в чем-то виноват. Во мне отцовское проснулсь чувство, Мы ощутили пониманья нить, Мне до сих пор тепло и очень грустно. Ну право, ну кого за что винить?
Ган: Е. Евтушенко Сплошной улет. Одна нетленка. Поэт читает все подряд. Поэт Евгений Евтушенко. А у меня двадцатый ряд. Я в середне волчей стаи, И тут поэт, и там поэт. Но дух убожества растаял Как только вспыхнул рампы свет. Стихи то злые, то простые, О многом сердцу говорят. А место действия - Россия. Двадцатый ряд. Двадцатый ряд...
Наталия Никифорова: Очень сильное стихотворение! Со слезами читаю... Однажды в детской поликлинике я увидила девочку-слепую, она играла с куклой и радовалась! Меня потрясла её детская радость жизни! Я зделала набросок её партрета и стала писать стихотворение, но остановилась, потому что не смогла пережить эту трагедию...
ВашаЛия: Да, хорошее стихотворение! согласна с Наташей... Двадцатый ряд Двадцатый ряд
Pavlov: Приветствую Вас, это сильное произведение, спасибо за него, что касается Евтушенко, его публичные выступления и статьи в центральных газетах и журналах послужили исключением из состава союза писателей многих поэтов и писателей и послужили поводом их эмиграции. За рубеж, а там некоторые стали лауреатами Нобелевской премии. С тех пор я плохо отношусь к Евтушенко, конечно были и другие причины исхода интеллигенции за рубеж, но роль его однозначна.
l343n: Ган пишет: Быть может, не во мне беда? -Да, не признают никогда прекрасных всех стихотворений и то, что Вы, конечно, - гений! Не расстраивайтесь, главное, - это Ваши стихи. Конечно, очень важно, когда их признают, но нам всем надо быть очень сильными. Я прочла на главной странице журнала Легенса, что каждое творение человека- неприкосновенно, никто не имеет право его огульно хулить( за исключением разумной критики) и заставить его что-то исправить. Тем более давать ему какие-то премии или нет, - это частный подход к любому творчеству. Мы должны надеяться, Николай Васильевич! С уважением Елена Инина
l343n: Прекрасное стихотворение о книгах, мне очень понравилось! Здесь весь талант Ваш - написать так! Не каждому дано! Сколько есть у меня книг, купленных в Доме Союза, там много хорошего, но подобного такому стиху - НЕТ! Конечно, не справедливо, что Вы не в составе Союза писателей России.
Pavlov: Николай Васильевич, не жалейте, Ваше имя носили два императора империи России,а Ваша искра поэзии разгорится в пламя и покорит читателей
полная версия страницы